Когда-то я жила на улице Пестеля. Я знала всех соседей, соседи знали меня, мою семью, у нас не закрывались двери в квартирах. Это был дом, в котором я живу. Не квартира, а целый дом.
И по улице Пестеля я знала всех продавцов в магазинах – это тоже был мой дом, его продолжение. Представляете, какое колоссальное было у меня чувство безопасности?
Потом, когда мне пришлось переехать в новостройку, я как будто приехала на другую планету. Как-то постучалась к соседям за солью, никто не открыл. Не принято было здороваться и вообще знакомиться с соседями. Тогда я сама начала со всеми здороваться, спрашивать, как дела, говорить, как меня зовут. То есть потихоньку начала создавать дом, формировать культуру добрососедства.
Действительно, сейчас стало нормой не то чтобы не дружить с соседями, а в принципе не знать их, не здороваться. Принято закрываться от мира и не доверять ему, видеть во всём угрозу и опасность. Мы прячемся за толстыми дверьми, решётками на окнах, самыми прочными замками, огромными заборами, домофонами и видеонаблюдением
Наши дома похожи на тюрьмы, а квартиры – на камеры.
Что стоит за этим на самом деле?
Поиск безопасности.
Дом – это про колоссальное чувство безопасности, которого нам всем сейчас не хватает. И эту потребность в защищенности мы начинаем решать через защиту. Мы скрываемся от мира на физическом уровне, создаём себе страх и систему охраны. И мы делаем это сами, добровольно.
Но я знаю, что можно по-другому.
И могу попытаться построить дом вокруг себя.
Я не хочу создавать себе тюрьму и возводить забор. Да, я рискую, но кто-то посмотрит, вдохновится моим примером и тоже уберёт решётки с окон.
По материалам интервью с психологом
Викторией Петровской
Беседовала Дарья Бушмелева